– У меня тоже особых, – ответила я.
Паша улыбнулся и сказал:
– Теперь у меня их вовсе нет. Теперь я постоянно сплю.
И снова улыбнулся.
Я вернулась за столик к Даше. Мы остались с ней вдвоем. У Даши нет стальных яиц. У нее все просто, кроме того, конечно, что она ненавидит свое тело. И считает себя толстой. Сейчас ей дают от этого таблетки, капельницы вкалывают с витаминами, и в понедельник у нее будет встреча с психотерапевтом. У меня тоже будет такая встреча.
Надеюсь, на этой встрече мы найдем смысл моей дальнейшей жизни, а Даша – как в этом мире жить и нормально есть.
У нас на отделении висит плакат: как антидепрессанты действуют на людей. Если коротко, то: сначала никак, потом вгоняют в грусть, потом приводят в радость. Я начала грустить, и это пугает. Мне страшно, что я отсюда вообще не хочу выходить, что мне уже ничего не нужно и ничего не хочется. И ради чего дальше жить я тоже не понимаю. От этого очень стыдно и больно. Лучше, мне кажется, просто лечь спать.
После выходных вернулась Маша и сказала, что дома чувствует тревогу. И сейчас ей тоже очень неспокойно. Я предложила пройтись по углам с церковной свечкой, читая молитву и окропляя углы святой водой. В палате нас было трое, и все надели на голову платки. Я с зажженной свечой, Маша со святой водой и Регина, лежавшая на кровати бледная из-за низкого давления. На нее мы тоже надели платок.
Выключили свет, включили ночник и пошли по часовой стрелке: я со свечой, Маша с водой и молитвой. Регина лежала на кровати и наблюдала за нами.
Когда мы обошли почти всю комнату, открылась дверь. Стоявшая в дверях Марина, ошалело спросила:
– Девочки, зачем вы хороните Регину?
На этом ритуал был закончен. Все стали готовится ко сну.
Но просто лечь спать не получилось. Я пыталась читать, слушать музыку, говорить с девочками. Мы лежали в платках, дожидаясь, пока свеча, догорая, не заберет всю нашу тревогу, волнения, боль. Я не успокоилась, пока не написала Мартину:
Я все еще скучаю по тебе…
Все мои старания, воля, вера рухнули в этих шести словах.
Я скучаю! Скучаю! Скучаю, слышишь! Я хочу рыдать в голос! Биться в истерике, чтобы ты успокаивал меня, чтобы вытирал мне слезы и сопли. Чтобы плевать было, красивая я или нет, просто рядом, просто близко. Просто заснуть без сил на твоем плече. Я так скучаю. Я не могу об этом написать, рассказать.
4 утра.
Я проснулась и осознала, что написала Мартину. Кинулась к телефону, чтобы удалить сообщение. А он уже его прочитал. И не ответил. В полумраке рассматриваю стены палаты и думаю, что я тут делаю и до чего себя довожу. Из-за чего? Пачка таблеток, выделенная мне государством, псу под хвост. И снова чувствую этот камень в животе. Снова чувствую эту боль от того, что все так сложилось. И тысячи человек могут говорить, что все к лучшему, что у нас бы все равно ничего не получилось. А мне его не отпустить и из-за этого я на себя злюсь сильно-сильно. Я ведь месяц держалась. И не писала, делала вид, что мне все равно, а вчера сорвалась… Не сдержалась… Обнажила себя настоящую. Мне кажется, что это дно. Это просто дно дна. И чувствовала ли я когда-нибудь настолько глубоко? И почему так? И тривиальное «за что»?
А он не ответил. Не ответил. Не ответил.
Остаток ночи я провела, пытаясь забыться сном, чтобы было не так больно.
День 6
День начался со слез. «Я написала поляку…», – сказала я за завтраком и расплакалась. Маша посмотрела на меня:
– Ну, написала и написала, ты же знаешь, что все к лучшему делается. Вот ты сделала – значит, точно, к лучшему!
Машаня такая трогательная и искренняя, слушаешь ее и думаешь, а ведь, правда – к лучшему. И когда-нибудь я это пойму. Это и есть, наверное, вера – наделать глупостей, а потом оправдывать себя, говоря, что все к лучшему.
Настроение, тем не менее, очень плаксивое. В слезах прошла вся физиотерапия. Как будто внутри меня большой камень, который не выплакать, и кажется, что он вообще меня никогда не покинет. И вроде птички поют, и весна пришла, и сама я «умница и красавица, и Бога нечего гневить» … А грущу. Просто вою. Просто от безысходности и от того, что впервые не уверена, что справлюсь. Что смогу. Что потом буду с улыбкой вспоминать…
Позвонила мама, и я рыдала в трубку, как конченая эгоистка. Она и так волнуется, а теперь еще больше будет.
Слушаю Сплин: «Выхода нет».
Сегодня добавилась физиотерапия в виде хвойной ванны. Вспомнилась Земфира:
«Лежишь в такой огромной луже» … А на стене напротив 3D-постер с рыбками, которые, по идее, должны бы успокаивать. Рыбки не успокаивали, я продолжала плакать.
Сегодня Виталий Станиславович в отличном настроении:
– Как спалось?
Я ответила, что нахлынули чувства к мужчине, с которым рассталась, и теперь я все время плачу.
Доктор задумался:
– А что было бы, если бы вы его не встретили?
– Я бы и дальше просто карьеру строила.
– А теперь?!
– А теперь о семье задумалась, о счастье в детях.
Доктор улыбнулся и сказал:
– Ну, вот, видите, значит хорошо, что сейчас все решилось, а не в 50 лет и не в 80.
И отменил феназепам в таблетках.
А также порекомендовал мне записаться к психотерапевту Генриху Александровичу на групповую психотерапию.
Спросил:
– Знаете, как его найти?
– Нет.
– Ок, я вам нарисую.
И он передал мне бумажку с картой пути.
Я нашла кабинет нового доктора и постучалась в дверь. Судя по шороху за дверью, он был занят. Дверь открылась, он пригладил волосы и спросил:
– Вы кто?
– Я Виктория, меня к вам направил Виталий Станиславович.
Он перевел взгляд на бумажку (думая, что это направление). На бумажке была нарисована схема прохода. Доктор назначил мне прием на завтра.
После доктора, процедур, душа, куда я от нечего делать хожу по три раза в день, был обед. В столовой поставили еще несколько столов, потому что к нам переезжает другое отделение, и придется потесниться.
К нам в палату заселили новенькую, у нее постоянное чувство тревоги. И выписали Машу. Это грустно. Я успела к ней привязаться.
Потом послеобеденный сон. Во сне можно избавиться от желания проверять телефон, перестать думать о работе, Мартине, кредитах и смысле жизни.
Я часто вспоминаю, как мы стояли с Мартином на палубе в Валенсии, еще до всего, что случилось потом, еще в тот миг, когда можно было разойтись по каютам и забыть друг о друге навсегда. Я думаю, правильно ли я тогда поступила? Верно ли сделала, что осталась? Чему я научилась, оставшись с ним? И смогу ли я справится с последствиями своего выбора теперь?
Я открыла телефон и написала:
Как же я по тебе скучаю. Я перечитываю наши письма и понимаю, как мало я ценила то, что было между нами. Я так скучаю, так много думаю о тебе и, мне кажется, это никогда не закончится. Слезы текут из глаз и боль никуда не уходит. Я как будто тону в бездне непонимания, что же будет дальше. Ты изменил меня навсегда, безвозвратно – это очевидно. Теперь важно сделать правильные выводы, научиться ходить в новой, не очень привычной для меня одежде. Научиться улыбаться и стать счастливой, чтобы дарить счастье другим. И нет таких таблеток, которые научат меня принимать верные решения и не ошибаться. Есть только я, которая принимает решение: сдаться или бороться дальше, чтобы стать счастливой…
Я перечитала и сохранила письмо, как черновик с пометкой «когда-нибудь отправлю».
День 7
Без таблеток просыпаюсь в 5 утра. Механическим движением руки проверяю телефон. От него ничего. А надежда была. Вдруг он думал целый день. Ну, хоть что-нибудь, хоть что-то… Всю ночь снились роящиеся насекомые: пауки, муравьи, черви. Их было очень много, и они были повсюду. Я ловила их, а они вырывались, и я снова пыталась их поймать.
Читаю мамино письмо, в нем столько боли, что сердце сжимается:
Вика, доченька, моя родная, любимая!!!!!!!!! Что же ты с собой делаешь? Наступила минута, когда мне стало страшно за твое будущее. Подумай, он с семьей, у него есть дети, жена, работа и вообще все ОК. Куда ты себя загоняешь? Кто оценит эту твою жертву? Он даже не знает, что ты в клинике. Ну, тяжело, ну обидно, но нужно дальше жить. Назло, в конце концов. Подумай. Сейчас вопрос стоит остро: либо ты себя дальше загоняешь, и выйти из этого состояния будет сложнее и сложнее, либо ты идешь дальше, пока не потеряно то, что ты годами создавала.
Я призываююююююююю к благоразумию!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Викуль, 23 года тому назад у меня из-под ног ушла земля, но я не спилась, чувствую себя очень счастливой!
А он был любимым человеком, с которым я прожила 15 лет! Все проходит, пожалуйста, не потеряй себя! Ради меня! Прошу!!!!! Заклинаю!!!!!!!!!!!!!
Хочу взять телефон и начать писать ответ, но засыпаю.